Страхи и фобии у ребенка. Как я помогаю детям.

 Однажды ко мне в кабинет пришла мама с 8-летним мальчиком, который испытывал страхи и фобии. Он боялся новых мест, открытых пространств, новых людей, боялся оставаться один дома. Уровень страхов и фобий  был таков, что ребенок не садился на унитаз в туалете, опасаясь «монстров из сливной трубы». Поэтому нужду он реализовывал исключительно стоя, после чего туалет приходилось намывать «от и до».

Мама утверждала, что страхи начались 2 года назад, когда семью оставил отец мальчика, обставив для семьи это самым шоковым образом. (1 сентября, когда сын пошел в 1 класс, в присутствии гостей, папа обозвал жену, сына и гостей «скотами» и захлопнул за собой дверь).

Я уже 9 лет работаю с фобиями и страхами у людей, но этот случай выходил за рамки обычного. Потому что здесь мне пришлось иметь дело не с изолированными симптомами страха, а с глубокими нарушениями личности и «дырой самооценки».

И мама, конечно, ошибалась, предполагая, что страхи и неуверенность сына связаны исключительно с разводом. На самом деле вся семейная система: то, как общались между собой родители, как тихо ненавидели друг друга, то, как замыкались каждый на своих интересах, как избегали открытого диалога  — все это отяготило детство ребенка конфликтными переживаниями, пугало мальчика, делало из него неуверенного, тревожного ребенка, наполненного напряжением и злостью.

Но мама считала иначе. Она, как многие родители, считала, что «я привела к вам ребенка — вот и работайте с ним, а у меня все в порядке». Это частое заблуждение — будто родители не имеют отношения к симптомам чада.

• да, мама не планировала беременность, не ждала ее вовсе. Никак не думала, что с ребенком могут быть «такие проблемы»
• да, мама еще до рождения сына разочаровалась в муже и поняла, что он — не мужчина ее мечты.
• да, вся семья жила  в квартире свекрови, которая лучше дочери знала, с кем и как ей жить
• да, в семье никто никогда не проговаривал свои чувства, никогда с близкими не прояснял мучивших вопросов, не устраивал скандалов. Все замалчивали свое недовольство. «Я никогда не устраиваю сцен,» — говорила мама. Отец, видимо, тоже сцены устраивал редко, он просто тихо пил и внимание к ребенку проявлял только в подпитии, в форме тычков и подзатыльников.

Когда мы стали общаться с мальчиком, уровень его тревоги был запредельный — он боялся отпустить маму даже на 30 секунд в коридор. Боялся отпустить и одновременно жестко контролировал ее. Но когда мне удалось завоевать его доверие и ребенок стал более открытым, уровень агрессии в его играх поразил меня до глубины души.

 Обычно дети проявляют в играх защитную агрессию — как результат накопленных обид. Здесь же было иначе. Мальчик ненавидел и убивал окружающих (в играх) с садистским удовольствием, без повода и сюжетного контекста. Ребенок кроваво уничтожал всех героев игр (даже если это были друзья или члены семьи) и испытывал огромную радость. Потом игры повторялись снова и снова. Он хотел приходить ко мне каждый день, чтобы играть в кровавую вакханалию. Меня в играх он тоже с удовольствием уничтожал, несмотря на демонстрацию дружбы и поддержки с моей стороны.

Мальчик никогда не получал от меня осуждения за эти игры — я давала процессу быть, понимая, как важно ему на этом этапе работы выразить те неосознанные чувства, которые у него годами копились и прессовались в семье.

Единственный вопрос, который я ставила себе на том этапе терапии — насколько агрессия и неуверенность в себе подчинили себе его личность? Насколько этот процесс обратим? Есть ли шанс вернуть ребенка обратно по спирали психологического здоровья?

Уже через 1 месяц страхи и фобии ребенка стали значительно меньше. Он стал нормально ходить в туалет, ездить в незнакомые места с мамой на общественном транспорте, спокойно оставался один дома.

Однако дальнейшая работа заняла еще целый год. Я помогала ему залечивать травмы детства, связанные с разочарованием и недоверием к самым близким людям. Большая работа была проведена с мамой в повышении осознанности как воспитания сына, так и своих внутренних процессов, самооценкой и способов выстраивать коммуникацию. И это была самая важная и сложная часть работы.

Записаться на консультацию можно здесь